После всех этих лет Marvel Comics наконец-то раскрыли, почему Тора действительно называют «Богом грома».
В норвежской мифологии Тор является сыном Одина и великанши Фьорги и связан с силой грома и молнии. Он Бог Шторма, свирепой силы природы, которую нельзя недооценивать.
Версия Тора, созданная Marvel, является одним из самых могущественных героев во вселенной, обладающих силой молота Мьельнира. На большом экране «Тор: Рагнарек» показал, как Одинсон узнал, что его сила на самом деле не в Мьельнире, не в любом другом магическом молоте или топоре; она находится внутри него. Но комиксы только что раскрыли еще более странную правду о знаменитом прозвище персонажа.
Комикс Thor #10, наконец, показывает, почему Один впервые назвал Тора «Богом грома». Один не в хорошем настроении; честно говоря, он достиг предела и тонет в своей печали. Когда Тор прибывает к нему, Один не в силах сдержать слова, о которых он всегда будет сожалеть. Делая конфронтацию еще более душераздирающей, мысли Всеотца прекрасно контрастируют с его словами, но он просто не может понять, как сильно он любит своего сына, и в конечном итоге это заканчивается дракой.
Тем не менее, среди трагедии и межличностной драмой, есть момент для юмора, поскольку Всеотец помнит, когда Тор был ребенком… и был напуган штормами. Один впервые назвал его «Богом грома» из-за «насмешливого презрения», даже если он весьма гордится тем фактом, что его сын вырос с этим именем.
На первый взгляд, это просто забавная шутка со стороны писателя Джейсона Аарона. В действительности, однако, это имеет гораздо большее значение. Это откровение говорит о том, что Тор не был рожден Богом грома, а скорее стал им; что он не сдался из-за насмешек, и был достаточно упрямым, чтобы противостоять своим глубочайшим страхам и даже утверждать, что они неотъемлемая часть его личности. Тор не Бог грома из-за его сил, а из-за силы его характера.
В каком-то смысле Тор проявил себя достойно задолго до того, как ему впервые удалось поднять Мьельнир. К сожалению, его отец либо не видел этого, либо просто не мог этого сказать.
